Интернет библиотека во славу святого Таксиля (leotaxil.ru)

«СИСТЕМА ПРИРОДЫ, ИЛИ О ЗАКОНАХ МИРА ФИЗИЧЕСКОГО И МИРА ДУХОВНОГО» Поль Анри Гольбах



Нашли что - то интересное?
Сделайте отметку об этом с ссылкой на эту страницу в пару кликов, чтобы не забыть что и где:

Можно не бояться захломить многочисленными постами из книги свою стену в соц. сетях. Ведь потом из всех этих сообщений можно сделать один пост или статью, а все лишние сообщения удалить!
Предыдущая страница <<< Обновить страницу ( 4 253 ) ::: Оглавление >>> Следующая страница

Глава 6. 

О ЧЕЛОВЕКЕ, О ЕГО ДЕЛЕНИИ НА ФИЗИЧЕСКОГО ЧЕЛОВЕКА И ЧЕЛОВЕКА ДУХОВНОГО, О ЕГО ПРОИСХОЖДЕНИИ.

Применим теперь рассмотренные выше общие законы к наиболее интересующим нас существам природы. Посмотрим, чем может отличаться человек от других окружающих его существ; исследуем, не имеет ли человек точек соприкосновения с последними, благодаря которым он, несмотря на существующие между ним и животными различия, поступает все же согласно универсальным правилам, которым подчинено все. Наконец, рассмотрим, обоснованы или фантастичны представления человека о самом себе, до которых он дошел, размышляя над" собственным существом.

Человек занимает определенное место среди той массы тел и существ, совокупность которых образует природу. Сущность человека, то есть отличающий его способ бытия, делает его способным к различным способам действия или движениям, одни из которых просты и видимы, а другие сложны и скрыты. Человеческая жизнь представляет собой лишь длинную цепь необходимых и взаимосвязанных движений, источником которых являются либо причины, скрытые внутри самого человека, как кровь, нервы, волокна, мышцы, кости — словом, твердые и жидкие вещества, входящие в состав его тела, либо внешние причины, которые, действуя на человека различным образом, модифицируют его, как окружающий его воздух, пища, которой он питается, и вообще все предметы, непосредственно действующие на его чувства и, следовательно, производящие в нем непрестанные изменения.

Как и все существа, человек стремится к самосохранению; он сопротивляется разрушению, испытывает силу инерции, тяготеет к самому себе, притягивается сходными с ним и отталкивается противоположными ему объектами, ищет первых и избегает последних или пытается их устранить. Эти различные способы действия и модификации, на которые способен человек, получили разные наименования; мы вскоре будем иметь случай рассмотреть их подробнее.

Какими бы чудесными, скрытыми, сложными ни были как видимые, так и внутренние способы действия человеческой машины, внимательно исследуя их, мы увидим, что все действия, движения, изменения этой машины, ее различные состояния, совершающиеся с ней катастрофы постоянно регулируются законами, присущими всем существам, которых природа порождает, развивает, обогащает способностями, растит, сохраняет в течение некоторого времени, а под конец разрушает или разлагает, заставляя их изменить свою форму.

Человек вначале представляет собой лишь незаметную точку, части которой бесформенны, движения и жизнь которой ускользают от нашего взора, одним словом, нечто такое, в чем мы не замечаем никаких признаков качеств, называемых нами чувством, разумом, мыслью, силой, рассудком и так далее. Эта точка, помещенная в соответствующем вместилище, развивается, расширяется, растет благодаря непрестанному присоединению притягиваемых ею родственных ее существу веществ, которые сочетаются и ассимилируются с ней. Выйдя из этого вместилища, способного в течение некоторого времени сохранять, развивать, укреплять слабые зачатки его организации, человек вырастает и становится затем взрослым: его тело принимает значительные размеры, движения становятся заметными, все части его тела приобретают чувствительность и он превращается в живую и действующую массу, которая чувствует, мыслит и выполняет функции, свойственные существам человеческого рода. Эта масса приобретает описанные нами способности лишь потому, что постепенно растет, питается, восстанавливает себя, непрерывно притягивая к себе вещества, которые мы считаем инертными, бесчувственными, неодушевленными, и соединяясь с ними. Между тем именно эти вещества образуют деятельное целое, которое живет, чувствует, рассуждает, размышляет, желает, обдумывает, выбирает и может более или менее успешно обеспечивать самосохранение, то есть поддержание гармонии в собственном существовании.

Все движения, или изменения, испытываемые человеком в течение его жизни как со стороны внешних предметов, так и со стороны заключенных в нем самом субстанций, благоприятны или пагубны для его существа, поддерживают в нем порядок или приводят его в беспорядок, сообразны или несообразны с основной тенденцией его способа существования, одним словом, приятны или неприятны ему. По своей природе человек вынужден одобрять одни из таких изменений и не одобрять других; одни делают его счастливым, другие — несчастным; одни становятся предметами его желаний, другие — предметами его опасений.

Во всех явлениях человеческой жизни от рождения до смерти мы видим лишь цепь необходимых причин и следствий, сообразных с законами, общими всем существам природы. Все способы действия, чувства, идеи, страсти, желания и поступки человека есть необходимые следствия его собственных свойств и свойств влияющих на него существ. Все, что он делает и что происходит в нем, является следствием сил инерции, тяготения к самому себе, притяжения и отталкивания, стремления к самосохранению — словом, энергии, общей человеку со всеми наблюдаемыми нами существами. Эта энергия лишь проявляется в человеке специфическим образом, зависящим от его особенной природы, отличающей его от существ какой-нибудь другой системы, или другого порядка, бытия.

Источником заблуждений, в которые впал человек, изучая самого себя, является, как мы вскоре покажем, его убеждение, будто он самостоятельно совершает различные действия, всегда действует в силу собственной энергии и в своих поступках и желаниях, являющихся их мотивами, независим от общих законов природы и от предметов, которые природа заставляет — часто без его ведома и всегда вопреки ему — действовать на него. Если бы человек внимательно исследовал себя, он понял бы, что все его движения отнюдь не самочинны, что его рождение зависит от причин, лежащих вне его власти, что без своего ведома он входит в систему, в которой занимает определенное место, что от рождения до смерти он непрерывно изменяется под воздействием причин, которые вопреки ему влияют на его организацию, видоизменяют его существо и определяют его поведение. Малейшее размышление должно было бы показать ему, что твердые и жидкие элементы его тела и весь скрытый механизм последнего, по его мнению независимый от внешних причин, постоянно испытывают влияние этих причин и в противном случае были бы совершенно не способны действовать. Разве не ясно, что темперамент человека совершенно не зависит от него самого, его страсти являются необходимым следствием этого темперамента, а его желания и поступки определяются этими страстями и взглядами, принятыми им отнюдь не по собственной воле? Разве большее или меньшее количество или степень разгоряченности его крови, большая или меньшая степень напряжения его нервов и мышц, его постоянные и преходящие наклонности не определяют в каждый момент его мысли, желания и тревоги, его видимые и скрытые движения? Разве состояние, в котором он находится, не зависит необходимым образом от той или иной модификации окружающего его воздуха, от качества принимаемой им пищи, от происходящих в нем самом скрытых сочетаний, которые сохраняют порядок в его организме или вносят в него беспорядок? Одним словом, все должно было бы убедить человека в том, что в каждое мгновение своей жизни он является пассивным орудием необходимости.

В мире, где все взаимосвязано и все причины сцеплены между собой, не может быть независимой и изолированной энергии, или силы. Таким образом, вечно деятельная природа указывает человеку каждую точку линии, которую он должен описать; природа вырабатывает и комбинирует элементы, из которых он должен быть составлен; природа дает человеку его существо, его устремление, его особый способ действия; природа развивает его, растит, сохраняет известное время, в течение которого он должен выполнить свою задачу; природа помещает на его пути предметы и события, которые действуют на него то благоприятным, то гибельным образом. Природа же, наделив человека сознанием, дает ему возможность выбирать полезные для него предметы и принимать наиболее пригодные для самосохранения меры; по завершении же человеком своего жизненного поприща природа приводит его к гибели, заставляя тем самым подчиниться всеобщему, постоянному и не терпящему исключений закону. Так движение порождает человека, некоторое время поддерживает его и наконец разрушает, заставляя вернуться в лоно природы, которая вскоре воспроизведет его распыленным на бесчисленное множество новых форм, различные стадии существования которых будут пройдены каждой из его частей с той же необходимостью, с какой их бывшее целое некогда прошло стадии своей жизни.

Существа человеческого рода, как и все прочие существа, способны к двоякого рода движениям: одни из них массовые, и при их осуществлении тело в целом или некоторые его части видимым образом меняют местоположение, другие — внутренние, скрытые, из которых некоторые воспринимаются нами, между тем как другие происходят без нашего ведома и дают знать о себе лишь посредством производимых ими внешних действий. В очень сложной машине, созданной путем сочетания огромного количества веществ, отличающихся разнообразием свойств, пропорций, способов действия, движения по необходимости становятся очень сложными, а потому их медленность или быстрота часто делают их недоступными наблюдениям того, в ком они совершаются.

Поэтому не будем поражаться, что человек встретил столько препятствий, когда захотел познать свое существо и свой способ действия, и что он придумал такие странные гипотезы для объяснения скрытого механизма своего тела, действующего, как ему казалось, столь отличным от способа движения других тел природы способом. Человек ясно видел, что его тело и различные части последнего действуют известным образом, но часто не мог усмотреть, что побуждает их к действию. Поэтому он пришел к убеждению, что имеет внутри себя какой-то отличный от своей телесной машины движущий принцип, который скрытым образом дает импульс пружинам этой машины, движется в силу собственной энергии и действует согласно законам, совершенно отличным от законов, управляющих движениями всех других тел и существ. Человек сознавал, что в нем существуют некоторые внутренние движения, которые время от времени дают себя чувствовать. Но как мог он объяснить то, что эти невидимые движения часто могут произвести самые поразительные действия? Чем мог он объяснить то, что какая-нибудь случайно мелькнувшая идея, какой-нибудь незаметный акт мысли часто могут потрясти его и внести беспорядок во все его существо? Одним словом, человек вообразил, что в нем имеется некая отличная от него самого и одаренная тайной силой субстанция, и приписал ей свойства, совершенно отличные от свойств действующих на его органы видимых причин и от свойств самих этих органов. Он не обратил внимания на то, что понять или объяснить несложные причины, благодаря которым падает камень или движется его рука, может быть, не менее трудно, чем постигнуть причину того внутреннего движения, результатом которого являются мысль и воля. Так недостаточно размышлявший над природой человек стал рассматривать ее с неверной точки зрения за не заметил сходства и соответствия между движениями этого мнимого двигателя и движениями своего тела или его материальных органов. Поэтому он стал считать себя не только особым, но и совершенно отличным от других частей природы существом, обладающим более простой сущностью и не имеющим ничего общего со всем тем, что он наблюдал. «Следовало бы,— говорит один анонимный автор,— определить жизнь, прежде чем размышлять над душой. Но я считаю это невозможным, так как в природе существуют столь элементарные вещи, что воображение не может ни разделить их, ни свести к чему-либо более простому: таковы жизнь, белизна, свет, которые можно определить только посредством их действий». «Dissertations mкlйes», p. 252. Жизнь есть совокупность движений, свойственных организованному существу, а движение может быть лишь свойством материи.

Отсюда последовательно возникли понятия духовности, имматериальности, бессмертия и все неопределенные слова, мало-помалу придуманные мастерами умозрительных тонкостей для обозначения атрибутов неизвестной субстанции, которую человек, как ему казалось, заключает в самом себе в качестве скрытого источника своих видимых движений. Венцом всех рискованных гипотез насчет этой движущей силы явилось предположение, что она в отличие от всех других существ и служащего ей оболочкой тела не подвергается распаду, что ее совершенная простота не дает ей разложиться или изменить свою форму,— одним словом, что по своей сущности она недоступна тем переменам, которым подвержено человеческое тело, равно как и все сложные существа природы.

Так человек удвоился. Он стал рассматривать себя как некоторое целое, получившееся путем какого-то непостижимого соединения двух различных сущностей, не имеющих между собой ничего общего. Он различил в себе две субстанции: одна из них, явно подверженная влияниям грубых предметов и составленная из грубых инертных веществ, была названа телом; другую признали простой, более чистой по своей сущности, действующей самостоятельно и сообщающей движения телу, с которым она чудесным образом соединена; ее назвали душой, или духом. Функции первой были названы физическими, телесными, материальными; функции последней — духовными и интеллектуальными. Человек, рассматриваемый как носитель телесных функций, был назван физическим человеком, а рассматриваемый как носитель духовных функций — человеком духовным.

Эти различения, принятые в настоящее время большинством философов, опираются на совершенно неосновательные предположения. Люди всегда верили, будто они избавляются от своего незнания, придумывая слова, с которыми невозможно связать никакого подлинного смысла. Люди вообразили, будто знают материю, все ее свойства, способности, возможности и различные сочетания только потому, что узнали некоторые из ее поверхностных свойств; присоединив же к ней некую субстанцию, гораздо менее понятную, чем она сама, они только затемнили те смутные представления, которые сумели себе о ней составить. Так метафизики, сочиняя слова и умножая существа, только запутались в новых затруднениях, больших, чем те, которых они хотели избежать, и создали препятствия прогрессу знания: не обладая фактами, они обратились к содействию гипотез, вскоре превратившихся для них в реальности; а их воображение, не руководствующееся более опытом, безнадежно заблудилось в лабиринте какого-то выдуманного ими идеального интеллектуального мира, так что стало почти невозможным извлечь его оттуда и поставить на правильный путь, указать который может только опыт. Опыт показывает нам, что в нас самих, равно как и в действующих на нас объектах, имеется только наделенная различными свойствами материя, различно сочетающаяся, видоизменяющаяся и действующая согласно своим свойствам. Одним словом, человек есть организованное целое, составленное из различных веществ; подобно другим творениям природы он следует всеобщим и известным законам, а также свойственным лишь ему и еще неизвестным законам или способам действия.

Таким образом, если нас спросят, что такое человек, то мы ответим, что это — материальное существо, организованное так, чтобы чувствовать, мыслить и испытывать видоизменения, свойственные лишь ему одному, его организации и особым сочетаниям собранных в нем веществ. Если нас спросят о происхождении существ человеческого рода, мы ответим, что человек есть продукт природы подобно прочим существам, в некоторых отношениях похож на последних, подчиняясь тем же законам, что и они, но отличается от них в других отношениях и, кроме того, следует специальным законам, вытекающим из особенностей его, строения. Если нас спросят, откуда появился человек, то мы ответим, что опыт не дает нам возможности решить этот вопрос, который, собственно, и не может интересовать нас по-настоящему; нам достаточно знать, что человек существует и благодаря своему устройству способен производить те действия, которые мы у него наблюдаем.

Но, спросят нас, всегда ли существовал человек? Вечен ли человеческий род или природа создала его в определенное время? Всегда ли существовали подобные нам люди и всегда ли они будут существовать? Всегда ли существовали самцы и самки? Существовал ли первый человек, от которого произошли все прочие? Что чему предшествовало: яйцо животному или животное яйцу? Если виды организмов не имеют начала, то значит ли это, что они не будут иметь конца? Являются ли эти виды неуничтожимыми или же они преходящи подобно индивидам? Всегда ли человек был тем, чем является теперь, или, прежде чем дойти до теперешнего состояния, он должен был пройти бесчисленное множество промежуточных стадий? Наконец, может ли человек считать, что он дошел до окончательного, неизменного состояния, или человеческому роду предстоят еще новые изменения? Если человек есть продукт природы, то, спросят нас, может ли природа произвести новые существа и уничтожить старые? Наконец, допустив последнее, пожелают узнать, почему природа не производит на наших глазах новых существ или новых видов? Можно, кажется, остановиться на любом решении всех этих вопросов, в сущности не имеющих принципиального значения. При отсутствии опытных данных человеческой любознательности, всегда устремляющейся за предписанные нашему духу границы, приходится обратиться к гипотезе. Признав это, наблюдатель природы ответит, что не видит никакого противоречия ни в допущении, что человеческий род в его нынешнем виде существовал от века или был создан в некоторый определенный момент времени, ни в допущении, что человечество дошло до своего теперешнего состояния, пройдя через ряд последовательных фаз развития. Материя вечна и необходима, но ее сочетания и формы преходящи и случайны; а что такое человек как не сочетание материи, форма которой меняется с каждым мгновением?

Однако есть ряд соображений, говорящих, по-видимому, в пользу гипотезы о том, что человек возник в определенный момент времени, является существом, характерным именно для земли, и, следовательно, может существовать лишь с момента возникновения Земли, являясь результатом управляющих ею специфических законов. Бытие — это существенная черта вселенной, или всей совокупности наблюдаемых нами существенно различных веществ, но сочетания и формы не являются существенными для этих веществ. Установив это, мы вправе сказать, что, хотя вещества, составляющие Землю, существовали всегда, Земля отнюдь не всегда имела свои теперешние форму и свойства: быть может, земной шар представляет собой массу, когда-то отделившуюся от какого-нибудь другого небесного тела; быть может, эта масса — продукт тех пятен или корок, которые астрономы наблюдают на солнечном диске и которые могли распространиться оттуда по нашей планетной системе; быть может, земной шар является погасшей и переместившейся кометой, которая занимала некогда совершенно другое место в небесном пространстве и, следовательно, могла тогда производить существа, резко отличные от тех, что мы наблюдаем на ней теперь, так как ее тогдашнее местоположение и природа должны были делать все ее произведения отличными от тех существ, которые имеются на ней в настоящее время.

На какой бы гипотезе ни остановиться, но растения, животных, людей можно считать произведениями, характерными именно для земного шара в его нынешнем положении и в условиях, в каких он находится в настоящее время. Если бы в силу какой-нибудь катастрофы Земля изменила свое местоположение, эти произведения должны были бы измениться. Подкреплением данной гипотезы служит тот факт, что в пределах самого земного шара все находящиеся на нем существа изменяются в зависимости от изменения климата. Люди, животные, растения и минералы далеко не одинаковы в разных местах, изменяясь иногда очень резко даже при незначительной разнице в расстоянии. Слон обитает в жарком поясе; олень живет в климатических условиях холодного севера; Индостан — родина алмаза, который не встречается в наших краях; ананас растет в Америке на открытом воздухе, у нас же для его выращивания нужны ухищрения искусства, доставляющие ему столько солнечного света, сколько требуется. Наконец, люди отличаются в различных климатических условиях по цвету кожи, росту, строению, силе, ловкости, мужеству, духовным способностям. Но от чего зависит климат? От различного положения тех или иных частей земного шара по отношению к Солнцу, ибо достаточно изменения этого положения, чтобы значительно изменить произведения Земли.

Таким образом, можно со значительной степенью вероятности предположить, что если бы по какой-нибудь случайности земной шар переместился, то все его произведения неизбежно изменились бы, так как при наличии других причин или при изменении их способа действия необходимым образом должны измениться и следствия. Чтобы существа природы могли сохраняться или поддерживать свое существование, они должны приспосабливаться к целому, из которого возникли; иначе они не смогут существовать. Именно эту способность к приспособлению, эту относительную согласованность мы называем порядком вселенной, а отсутствие ее — беспорядком. Мы называем чудовищными творения природы, не соответствующие общим или частным законам окружающих их тел и существ, или той среды, в которой они находятся; при своем образовании такие творения могли приспособиться к указанным законам, но эти законы противятся их совершенству, в силу чего они не могут продолжать существовать. Так, наличие известного соответствия в строении животных различных видов дает им возможность произвести мулов; но мулы не могут размножаться. Человек может жить лишь в воздушной среде, а рыба — в воде; поместите человека в воду, а рыбу в воздух, и вскоре они погибнут за невозможностью приспособиться к окружающей их среде. Мысленно перенесите человека с нашей планеты на Сатурн; вскоре его грудь начнет разрываться от слишком разреженного воздуха, а его члены окоченеют от холода; он погибнет из-за невозможности найти элементы, соответствующие его теперешнему существованию. Перенесите другого человека на планету Меркурий, и он вскоре погибнет от чрезмерного зноя.

Итак, по-видимому, все дает нам право высказать предположение, что человеческий род есть произведение природы, свойственное земному шару при занимаемом им теперь положении, и в случае изменения последнего этот род должен или измениться, или исчезнуть, так как существовать способно лишь то, что согласуется с некоторым целым или вплетено в него. Именно эта способность человека соответствовать целому не только порождает у него идею порядка, но и заставляет его провозглашать, что все хорошо, между тем как все представляет собой лишь то, чем оно может быть, необходимо выступая таким, каким оно есть, не будучи положительно ни хорошим, ни дурным. Достаточно переместить человека, чтобы он стал обвинять вселенную в беспорядке.

Эти соображения противоречат, по-видимому, взглядам тех, кто высказывал предположение, что на других планетах, как и на Земле, обитают подобные нам существа. Но если лапландец так резко отличается от готтентота, то какое различие вправе мы предположить между жителем Земли и обитателями Сатурна или Венеры?

Как бы то ни было, если нас заставят мысленно обратиться к началу вещей и колыбели человеческого рода, мы скажем, что человек, вероятно, появился в результате выхода земного шара из состояния хаоса и представляет собой один из необходимых результатов тех качеств, свойств, энергии, которые присущи Земле в ее настоящем положении; что с самого начала человеческий род разделился на два пола: мужской и женский; что его существование находилось и находится в соответствии с существованием земного шара; что, пока будет существовать это соответствие, человечество сохранится, размножаясь согласно первоначальным, вызвавшим его к жизни законам; и наконец, что если бы это соответствие прекратилось, если бы Земля, сместившись, перестала испытывать влияния со стороны воздействующих на нее и сообщающих ей энергию причин, которые она испытывает теперь, то человеческий род изменился бы и уступил место новым существам, способным приспосабливаться к новому состоянию земного шара.

Следовательно, если в положении земного шара происходили изменения, то первобытный человек отличался от современного, может быть, больше, чем четвероногое отличается от насекомого. Итак, можно утверждать, что человек подобно всему существующему на Земле и других планетах находится в процессе непрестанного изменения1, и конец его существования нам так же не известен и так же не интересен, как и его начало. Таким образом, нет никакого противоречия в допущении, что виды организмов непрерывно изменяются и что мы так же не можем знать того, чем они станут, как и того, чем они были.

Что касается лиц, спрашивающих, почему природа не производит новых существ, то мы в свою очередь спросим их: откуда они знают это? Что заставляет их считать природу столь бесплодной? Уверены ли они, что природа не занята без ведома наблюдающих ее произведением новых существ в ежеминутно осуществляемых ею сочетаниях? Кто сказал им, что природа в данный момент не собирает в своей колоссальной лаборатории элементов, необходимых, чтобы породить совершенно новые виды, не имеющие ничего общего с существующими в настоящее время видами? Почему нелепо или нелогично вообразить, что человек, лошадь, рыба, птица не будут больше существовать? Разве эти животные так необходимы природе и разве она не сможет продолжить без них свое вечное движение? Разве все вокруг нас не изменяется? Разве мы сами не изменяемся? Разве не очевидно, что вселенная никогда не была в своем бесконечно продолжавшемся прошлом точно такой, какова она теперь, и что невозможно, чтобы в своем вечном будущем она хоть на мгновение стала точно той же, что и теперь? Как можем мы угадать, что принесет с собой бесконечная смена разрушений и созиданий, сочетаний и разложений, метаморфоз, изменений, перемещений? Солнца гаснут и покрываются твердой корой; планеты гибнут и рассеиваются в эфирных пространствах; новые солнца зажигаются, новые планеты образуются, описывая новые орбиты и новые круговращения, а человек, эта бесконечно малая частица шара, который сам лишь незаметная точка в необъятном мире, думает, что вселенная создана для него, воображает, что должен быть доверенным лицом, льстит себя надеждой на вечную жизнь, называет себя царем вселенной!

О человек! Неужели ты никогда не поймешь, что ты лишь эфемерное, однодневное существо? Все во вселенной изменяется, природа не содержит в себе никаких постоянных форм, а ты воображаешь, что твой род не может исчезнуть и должен составлять исключение из всеобщего закона, согласно которому все должно изменяться! Увы! Разве в своем нынешнем состоянии ты не подчинен непрерывным изменениям? В своем безумии ты называешь себя царем природы, измеряешь землю и небо, воображаешь, льстя собственному тщеславию, будто все было создано потому, что у тебя есть разум, а между тем достаточно малейшей случайности, смещения какого-нибудь атома, чтобы погубить или унизить тебя, чтобы отнять у тебя разум, которым ты так гордишься!

Если бы кто-либо отказался согласиться со всеми предыдущими соображениями, утверждая, что природа действует согласно известной сумме неизменных и общих законов; если бы предположили, что человек, четвероногое, рыба, насекомое, растение и так далее существуют от века и вечно остаются такими же, как и теперь; если бы допустили, что звезды от века сияют на небосклоне, и сказали, что спрашивать, почему человек таков, каков он есть, так же не разумно, как спрашивать, почему природа такова, какой мы ее видим, или почему существует мир, мы ничего не возразили бы против этого. Исходя из обеих точек зрения можно, вероятно, одинаково успешно справиться с возникающими при этом трудностями. При более внимательном рассмотрении можно убедиться, что эти трудности нисколько не ослабляют силы установленных нами в согласии с опытом истин. Человеку не дано знать все; ему не дано познать свое происхождение, проникнуть в сущность вещей и добраться до первоначальных причин. Но ему дано иметь разум и правдивость, чтобы откровенно признать, что он не знает того, чего не может знать, и не маскировать свое незнание непонятными словами и абсурдными предположениями. Поэтому мы скажем лицам, которые, желая разом разрешить трудности, утверждают, будто человеческий род происходит от какого-то первого мужчины и какой-то первой женщины, созданных божеством, что у нас есть некоторые представления о природе, но нет никакого представления о божестве и творении и что пользоваться этими словами — значит лишь иносказательно признавать свое незнание энергии природы и способа, каким она произвела людей. («Подобно тому, как трагические поэты прибегают к некоему богу, когда они не умеют иным путем устроить развязку». (Цицерон, О прорицании).) Цицерон говорит еще: («Очень глупо делать из богов виновников этих вещей, вместо того чтобы искать их причины».) Итак, сделаем заключение, что у человека нет никаких оснований считать себя привилегированным существом природы; он подвержен тем же превратностям, как и все другие ее произведения. Его мнимые преимущества основываются лишь на заблуждении. Пусть человек мысленно поднимется над земным шаром, на котором обитает, и он сумеет посмотреть на человеческий род так, как и на все другие существа. Он увидит, что подобно тому как каждое дерево приносит соответствующие его виду плоды, так и каждый человек, действуя в соответствии со своей особой энергией, производит столь же необходимые плоды — поступки или действия. Он поймет, что иллюзия, предрасполагающая его переоценивать свою роль, происходит оттого, что он одновременно и наблюдатель вселенной, и ее часть. Он осознает, что его мысль о своем превосходстве основана лишь на собственном интересе и пристрастном отношении к себе.

Предыдущая страница <<< Обновить страницу ( 4 253 ) ::: Оглавление >>> Следующая страница

     Все страницы на одном файле (откроется в новом окне)     



www.leotaxil.ru- Интернет библиотека во славу святого Таксиля - величайшего писателя всех времен и народов. Действительно образец литературы достойной подражания который вправе называться классикой! Не то что унылое г***о которое обычно называют классикой сейчас. А на самом деле просто попса своего времени и евангелие для атеистов.